Новая «Доктрина информационной безопасности РФ» должна быть
принята в 2016 году на смену действующему документу от 2000 года. В нем
сказано, что информационное пространство все чаще используется
«для решения военно-политических задач, а также
в террористических и иных противоправных целях». Авторы новой доктрины
выделяют пять блоков угроз национальной безопасности страны
в информационной сфере. Судя по частоте упоминаний, главной угрозой
власти РФ считают использование современных технологий
для дестабилизации внутриполитической и социальной ситуации в стране.
Ныне действующая «Доктрина информационной безопасности РФ» была
принята еще в 2000 году. О подготовке нового документа взамен уже
не соответствующей сегодняшним реалиям доктрине в мае этого года сообщил
секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев.
По словам
высокопоставленного источника в Кремле, новая редакция доктрины
начала разрабатываться Совбезом РФ с начала апреля во исполнение
поручения Владимира Путина: ожидается, что финальная версия документа
будет отправлена на подпись главе государства до конца года. «Если
у Владимира Владимировича Путина не возникнет претензий к ее
содержанию, то документ, естественно, будет подписан, в противном случае
он будет доработан с учетом его пожеланий», — добавил собеседник...
По словам
источника, имевшего отношение к разработке проекта документа, текст
новой доктрины «фактически на 100% готов» и сейчас проходит финальную
стадию согласования. После подписания президентом РФ документ будет
опубликован.
Во введении
уточняется, что доктрина «является документом стратегического
планирования в сфере обеспечения национальной безопасности РФ» и служит
основой «для выработки мер по развитию системы информационной
безопасности РФ», «разработки и исполнения государственных программ»
в этой сфере, а также «организации сотрудничества РФ с другими
государствами и международными институтами».
Далее описываются преимущества
информационно-коммуникационных технологий
(ИКТ). Отмечается, что они «стали неотъемлемой частью всех сфер
деятельности личности, общества и государства», что их «эффективное
использование является фактором ускорения экономического развития
и способствует формированию общества знания», а «информационная сфера
играет важную роль в обеспечении политической стабильности в стране,
обороны и безопасности государства».
У России, как следует из проекта документа, есть ряд национальных
интересов в информационной сфере, включая «соблюдение конституционных
прав и свобод человека и гражданина в области получения и использования
информации, включая неприкосновенность частной жизни», «развитие отрасли
информационных технологий в РФ», «обеспечение устойчивого развития
и бесперебойного функционирования информационной инфраструктуры РФ
в мирное время, в период непосредственной угрозы агрессии и в военное
время», «доведение до российской и международной общественности
достоверной информации о государственной политике РФ» и «содействие
распространению духовных и культурных ценностей народов России по всему
миру».
Но, как следует из текста доктрины, всему этому может
помешать множество угроз: информационное пространство все чаще
используется «для решения
военно-политических задач,
а также в террористических и иных противоправных целях». Составители
доктрины выделяют пять блоков угроз для нацбезопасности страны
в информационной сфере.
Во-первых, предупреждают
они, зарубежные страны наращивают потенциал в сфере ИКТ, в том числе
для воздействия на критическую информационную инфраструктуру РФ
(электросети, системы управления транспортом
и т. п.) и технической разведки в отношении российских госорганов, научных организаций и предприятий
оборонно-промышленного комплекса.
Во-вторых,
как следует из проекта доктрины, спецслужбы и «подконтрольные
общественные организации» отдельных государств активно используют ИКТ
«в качестве инструмента для подрыва суверенитета и территориальной
целостности» других стран, «дестабилизации внутриполитической
и социальной ситуации».
При в этом в качестве угрозы
рассматривается и «тенденция увеличения объема материалов в зарубежных
СМИ, содержащих необъективную и предвзятую информацию о внешней
и внутренней политике РФ», а также «наращивание информационного
воздействия на население страны, в первую очередь на молодежь, с целью
размывания культурных и духовных ценностей, подрыва нравственных устоев,
исторических основ и патриотических традиций».
В-третьих, в документе указывается на рост масштабов компьютерной преступности, прежде всего в
кредитно-финансовой сфере, и увеличение числа инцидентов, связанных с нарушением законных прав граждан на неприкосновенность частной жизни.
В-четвертых,
констатируется «отставание РФ от ведущих зарубежных государств
в создании конкурентоспособных ИКТ и продукции на их основе» (в том
числе суперкомпьютеров и электронной компонентной базы),
что обуславливает зависимость страны от экспортной политики других
государств.
Ну и
в-пятых, угрозой сочтено
«стремление отдельных государств использовать для достижения
экономического и геополитического преимущества технологическое
доминирование в глобальном информационном пространстве». «Отдельные
государства» не перечисляются, но речь идет, по всей видимости, о США.
Далее
в документе в общих чертах перечислены меры, которые власти РФ намерены
принимать для противодействия всем этим угрозам. Так, для обеспечения
информационной безопасности в области обороны планируется содействовать
созданию таких
международно-правовых условий, при которых
риски использования ИКТ «для враждебных актов и агрессии» были бы
снижены. Первый шаг в этом направлении уже сделан: 20 стран заложили основу для глобального пакта об электронном
ненападении под эгидой ООН.
Впрочем, на одни только
международно-правовые нормы
власти РФ рассчитывать не намерены. Как следует из проекта доктрины,
параллельно они планируют развивать «силы и средства информационного
противоборства» (этот термин в тексте не расшифровывается), а также
предпринимать усилия для создания в информационной сфере системы
«стратегического сдерживания и предотвращения военных конфликтов». Здесь
налицо отсыл к зародившейся в период холодной войны концепции ядерного
сдерживания. При этом из документа следует, что Россия готова помогать
и своим союзникам противостоять вызовам в этой сфере. Впрочем, эти
«союзники» в документе не перечислены, и нет ни слова о региональных
организациях, в которые входит Россия и где тема информбезопасности
прорабатывается тоже весьма активно, — ШОС, ОДКБ, СНГ.
Примечательно,
что в разделе, посвященном информационной безопасности в области
обороны, также сказано о необходимости «противодействия деятельности
по информационному воздействию на население и в первую очередь
на молодых граждан страны, имеющей целью подрыв исторических, духовных
и патриотических традиций в области защиты отечества».
Этой теме
авторы доктрины уделяют внимание и в разделе, посвященном
государственной и общественной безопасности. Помимо борьбы
с использованием ИКТ в целях пропаганды идеологии терроризма,
экстремизма и ксенофобии, власти РФ считают необходимым
противодействовать задействованию интернета для распространения идей
национальной исключительности (вероятно, отсыл к известному заявлению
президента Барака Обамы об «исключительности» США), подрыва
общественно-политической стабильности, насильственного изменения конституционного строя РФ.
В этом же
разделе есть абзац, где говорится о защите критической информационной
инфраструктуры РФ от компьютерных атак. Но по сравнению с защитой
населения от «тлетворного влияния извне», этой важнейшей теме в проекте
документа уделено на удивление мало внимания.
По мнению эксперта
ПИР-Центра Олега
Демидова, такой перекос может быть связан с тем, что «в последние годы
актуальность и острота угроз в сфере использования контента
для дестабилизации режимов сильно выросла в глазах российского
руководства». «В Москве с тревогой наблюдали за использованием
социальных сетей для организации массовых протестов во время “арабской
весны”, полагая, что эти процессы инспирированы и координируются
извне, — поясняет эксперт.— В определенном смысле в эту же картину угроз
укладываются и события на Украине, сопровождающиеся жестким
информационным противоборством конфликтующих сторон и внешних игроков.
Власти РФ видят в подобных явлениях все большую угрозу».
Зато в документе много говорится о важности создания собственной «конкурентоспособной»
IT-отрасли.
В частности, предполагается: «создать конкурентоспособную и вносящую
существенный вклад в формирование ВВП страны отечественную индустрию
ИКТ, средств вычислительной техники, радиоэлектроники,
телекоммуникационного оборудования и программного обеспечения»;
«создать, развить и широко внедрить конкурентоспособные на мировом
уровне отечественные ИКТ и продукции на их основе, включая
суперкомпьютерные технологии и перспективные средства обеспечения
информационной безопасности», «развивать отечественную
конкурентоспособную электронную компонентную базу и микроэлектронные
технологии, обеспечив потребности внутреннего рынка в такой продукции
и выход этой продукции на мировой рынок», а также повысить
информационную безопасность национальной платежной системы. Стоит
впрочем, отметить, что за исключением последнего пункта все предыдущие
так или иначе упоминались и в ныне действующей доктрине от 2000 года.
По словам председателя совета Института развития интернета Германа Клименко, за исключением
ИКТ-оборудования, развитие
ИТ-технологий в России
сейчас идет на уровне ведущих зарубежных государств. «Проблема в том,
что интернет к нам пришел на десять лет позже. И если на Западе средний
чиновник понимает, в чем польза электронного правительства, электронной
цифровой подписи, телемедицины, то наш средний чиновник в 80% случаев
этого не понимает, — рассуждает Герман Клименко.— У нас слишком много
администраторов, которые к интернету относятся с осторожностью. Сейчас
мы получили ответ, что у нас в будущем появится не интернет 3.0,
а интернет вещей. И когда мы идем в интернет вещей, мы сталкиваемся
с сопротивлением чиновников. Когда мы пытаемся проникнуть в Минздрав,
Минобразования, то получаем отказ при внедрении технологий под предлогом
защиты детей, защиты пациентов. Но если мы не зайдем туда, то мы все
профукаем, и роботы будут не нашими, и медицина в будущем будет
не нашей».
В проекте документа также говорится о мерах
по обеспечению информационной безопасности в области науки, технологий
и образования. Кроме того, в нем сказано о необходимости принятия мер
по повышению эффективности информационного обеспечения госполитики РФ.
И здесь вновь говорится о «противодействии негативному влиянию
зарубежных информационных структур на духовную, экономическую
и политическую сферы общественной жизни РФ путем навязывания
нетрадиционных для России моральных и нравственных ценностей».
В доктрине
2000 года наиболее часто упоминавшимся объектом «защиты» были
«конституционные права и свободы человека». Это словосочетание
фигурировало в тексте 17 раз. В новой версии документа этот термин
упоминается трижды.